Тэлли вздохнула. Может быть, так и должно было быть.

Зейн ни за что не пойдет к врачу. В этом можно было несомневаться. А если его головные боли перейдут в нечто худшее? Ведь тогда унего не останется выбора… Конечно, Зейн прав: любой врач, который может помочьему, сумеет и догадаться о том, откуда появились боли. И уж конечно, такойспециалист без труда снова сделает Зейна красотомыслящим.

Ох, если бы только Крой не исчез…

«Скоро ли теперь новодымники снова свяжутся с нами? —гадала Тэлли. — После происшествия на аэрокатке они должны понять, чтолекарство подействовало».

Даже если там, где прячутся дымники, нет телевизоров, онивсе равно узнают. Ведь все уродцы на свете будут трещать насчет того, кактреснул аэрокаток, будут болтать про Тэлли Янгблад, с невинным видом отвечавшуюна вопросы телевизионщиков.

Конечно, им с Зейном придется бежать из города. Тэлли непредставляла, каким образом избавиться от браслетов. Она и Зейн худели, и имказалось, что вот-вот настанет день, когда браслет соскользнет с запястья, носколько еще ждать этого дня? Что произойдет раньше: Тэлли похудеет или мозгЗейна расплавится? Ей совсем не нравилась эта гонка.

И еще ей не хотелось бежать из города без других «кримов» —по крайней мере, без Периса и Шэй. Сегодня все «кримы» настолько протрезвели ипоумнели, что, пожалуй, вскочили бы на скайборды и отправились бы за ней кудаглаза глядят по первому ее слову. Но сколько здравого смысла останется у них кзавтрашнему дню?

На Тэлли вдруг навалилась страшная усталость. Столько всегонужно было делать, столько забот легло на нее одну… Ей хотелось только стать«кримом», оказаться в компании друзей, а теперь она превратилась в лидераповстанцев.

— Твой друг выпил слишком много шампанского?

Тэлли замерла. Слова послышались из темноты. Они резалислух, будто скрежет ногтей по металлу.

— Кто здесь?

Из темноты появилась фигура человека в зимнем пальто скапюшоном. Человек ступал по опавшей листве совершенно бесшумно. В столпелунного света встала женщина, сантиметров на десять выше Тэлли — Зейн не былтаким высоким. Значит, это наверняка чрезвычайница.

Тэлли заставила себя расслабиться. Она пыталась совладать снервами и изобразить на лице выражение, подобающее новоиспеченной красотке.

— Шэй? Ты, что ли? Решила меня напугать? — сердитопроговорила она.

Женщина шагнула к ней, под свет фонаря у дорожки.

— Нет, Тэлли. Это я, — и отбросила за спинукапюшон.

Это была доктор Кейбл.

— А я вас знаю?

Доктор Кейбл холодно улыбнулась.

— Уверена, ты помнишь меня, Тэлли.

Тэлли сделала шаг назад, старательно изображая испуг.Впрочем, притворяться почти не потребовалось. Даже ни в чем не повинная юнаякрасотка струхнула бы, увидев доктора Кейбл. Хищные черты ее лица, кажущиесяеще более резкими при лунном свете, делали ее похожей на красавицу-оборотня, котораяначала превращаться в волка, да застряла где-то посередине между двумяобличьями.

На Тэлли нахлынули воспоминания. Ей ярко представилосьпервое посещение кабинета доктора Кейбл. Она чувствовала себя в западне, всебыло просто ужасно. Тогда Тэлли узнала о существовании Комиссии по чрезвычайнымобстоятельствам, а после, поддавшись угрозам, согласилась разыскать и предатьШэй — такова была цена, назначенная ей чрезвычайниками за красоту. Онавспомнила, как Кейбл выследила ее, как войско чрезвычайников нагрянуло в Дым,чтобы сжечь дотла ее новообретенный дом.

— Да, — сказала Тэлли. — Вроде бы что-топрипоминаю. Я вас знала, да?

— Это верно, знала. — В лунном свете сверкнулибелые зубы Кейбл. — Но гораздо важнее, Тэлли, то, что я знаю тебя.

Тэлли выдавила легкомысленную улыбочку. Доктор Кейбл, безсомнения, помнила их последнюю встречу, а эта встреча состоялась, когда Тэлли иДэвид провели операцию по спасению дымников из застенков Комиссии. Тогдапришлось хорошенько треснуть Кейбл по макушке.

Доктор Кейбл указала на черный шарф, замотанный на рукеТэлли поверх перчаток и куртки.

— Забавно ты носишь шарфик.

— А вы что, за модой не следите? Сейчас все так носят.

— Но эту моду наверняка ввела ты. Ты всегда былаловкачкой.

Тэлли лучисто улыбнулась.

— Ага. Чего я только не откалывала в уродские деньки.

— Но ничего такого, что могло бы сравниться ссегодняшним.

— А вы видели новости? Вот жуть, правда? Лед просторассыпался у нас под ногами!

— Да… Что-то в этом роде. — Доктор Кейблприщурилась. — Должна признаться, поначалу вы меня одурачили. Этотаэрокаток представлял собой типичный архитектурный идиотизм, придуманный дляублажения юных красавцев и красоток. Того и гляди что-то случилось бы. Но потомя задумалась о том, насколько вовремя произошла авария: полный стадион народа,сотня телекамер наготове…

Тэлли, похлопав ресницами, пожала плечами.

— Это наверняка все из-за фейерверков. Они же быливидны сквозь лед. И кто только до этого додумался?

Доктор Кейбл медленно кивнула.

— Почти правдоподобное объяснение. А потом я увидела ввыпусках новостей твое личико, Тэлли. Глаза нараспашку, полная невинность и умненькийрассказ о пережитом. — Верхняя губа Кейбл скривилась, но ни у кого неповернулся бы язык назвать это улыбкой. — И я поняла, что ты по-прежнему забавляешьсявовсю.

У Тэлли противно засосало под ложечкой, как в уродскиевремена: это ощущение всегда возникало, когда ее ловили на горячем.

Она постаралась выдать испуг за изумление:

— Я?!.

— Вот именно, Тэлли. Ты. Каким-то образом.

Под взглядом доктора Кейбл Тэлли ярко представилось, как ееволокут в подземелья Комиссии по чрезвычайным обстоятельствам, как прерываютдействие лекарства, как заново стирают воспоминания… А может быть, на этот разее даже не удосужатся вернуть в Нью-Красотаун. Она попыталась сглотнуть слюну,но в рот будто вату затолкали.

— Ну да. Как что, так сразу я виновата, — выдавилаона.

Доктор Кейбл подошла ближе, и Тэлли стоило большого труда неотшатнуться, когда инстинкты кричали: «Беги!» Женщина холодно смотрела на нее,словно разглядывала вскрытый труп на столе.

— Я очень надеюсь, что в этом была виновата ты.

Тэлли непонимающе нахмурилась.

— Не поняла? На что надеетесь?

— Давай поговорим начистоту, Тэлли Янгблад. Хватитломать комедию, красотуля. Я здесь не для того, чтобы увести тебя в темницу.